С кем и против кого воевали украинские националисты в годы Второй мировой войны. Историческая публицистика - Виталий Иванович Масловский

больших неприятностей от гестапо… Наконец, не менее важна была и третья причина. ОУН Бандеры (как и ОУН Мельника) намеревалась скорее проникнуть на Украину и политически завладеть территорией сразу же после того, как пройдет фронт. Поскольку предполагалось, что будут приняты меры, чтобы исключить передвижение эмигрантов, то в таком случае связи с вермахтом были нужны. ОУН Бандеры намеревалась тайно создать небольшие производные группы, общая численность которых составляла бы несколько тысяч человек, для проникновения в Украину и взятие там власти. Эти группы должны были опираться на помощь людей из украинской воинской части, созданной при вермахте, которые пользовались бы свободой передвижения… Переговоры между Рико Ярым и офицерами резерва ОКВ (профессором Г. Кохом, Т. Оберлендером и Г. Герулисом) завершились в апреле 1941 года (здесь автор явно фальшивит, хотя хорошо знает, что эти люди были работниками Абвера-2 – В.М.). Немцы согласились подготовить около 700 боевиков, которые должны были быть разделены на два батальона: «Нахтигаль» и «Ролланд»…

Когда ОУН Бандеры удалось заключить ограниченное соглашение с ОКВ, ОУН Мельника больше думала о возможности создания легиона или настоящей украинской национальной армии, которая состояла бы из эмигрантов. Имея это целью, ОУН Мельника создала общество бывших украинских воинов, надеясь, что оно сможет заняться организацией украинской армии. ОУН Мельника согласилась также послать определенное количество переводчиков на службу в немецкие части…».

Так подает В. Косик информацию о подготовке украинских интегральных националистов из ОУН к войне против Советского Союза на стороне гитлеровцев, хорошо притом зная, что такая война интенсивно готовилась.

В главе «Начало вооруженного сопротивления и его распространение» В. Косик отмечает: «В начале весны 1942 года центральный штаб ОУН Бандеры послал на Волынь одного из своих членов, Василия Сидора, которому было поручено помочь в создании вооруженных групп самообороны, которые состояли бы из членов Движения» (здесь автор, видимо, ошибается, потому что в то время Василий Сидор (» Шелест») командовал второй ротой шуцманшафт-батальона Побигущего-Шухевича, воевавшей против партизан Белоруссии. Но, возможно, он и был действительно послан, как роттенфюрер из шуцманшафт-батальона, на Волынь по заданию ОУН-бандеровцев – В.М.). «В апреле 1942 года на Волыни были организованы первые две группы «самообороны», которыми командовали Сергей Качинский – «Остап» и Иван Перегийняка – «Башка». Летом были созданы другие группы той же «самообороны». Тогда ОУН Бандеры уже располагала более 600 боевиками, которые могли стать «ядром будущей повстанческой армии».

В документах, прилагаемых к книге, Косик представляет немало различных «донесений» о событиях на Украине и о силах, противостоящих оккупационным властям. Информация этих «донесений» сфальсифицирована, и создается впечатление, что гитлеровцы в Украине имели дело только с бандеровцами. Однако сам же автор достаточно определено отмечает, что «в сообщении главного правительства безопасности Рейха от 4 декабря 1942 года еще не различали советских партизан и националистических партизан, то есть повстанцев…». Это, как раз, и дало основание как господину Косику, так и многим другим националистическим авторам писать, что движение бандеровцев в Украине был основным. Все это, конечно, примитивная и бессмысленная политическая спекуляция. И не более. Во-первых, гитлеровцы прекрасно ориентировались в обстановке, которая сложилась в Украине в войну, потому что имели широко разветвленную сеть агентуры и не могли «путаться в трех соснах». Эта агентура состояла из тех же «украинцев». Во-вторых, не соответствует действительности утверждение, что движение бандеровцев в Украине «был основным». Как известно, это движение было локализовано в Галичине и, частично, на Волыни. В центральных, а тем более, в восточных и южных землях Украины оно отсутствовало, за исключением отдельных и изолированных единиц, то есть членов «походных групп», которые были посланы туда из той же Галиции, и в силу обстоятельств там и остались. В-третьих, информационные службы органов имперской безопасности и разведки страдали тем, что получать информацию о советских партизанах и антифашистском подполье, которые нелегко было обнаружить, было чрезвычайно трудно. В то же время ячейки украинских националистов разных оттенков легко обнаруживаются гитлеровцами благодаря разветвленной сети «колаборантов», которые кружили около оккупационных властей, как голодные собаки. Эти «колаборанты», конечно, сотрудничали с гитлеровцами, не порывая связей со «своими», то есть – с националистическими центрами. Поэтому гестапо и СД знали все подробности действий националистов, и потому щедро о них информировали.

Судя по тексту, Косик берет немало информативно-документального материала из националистических «летучек» -листовок, которые никак не могут служить достоверным документом. «Немцы заметили, что Бандеру прославляют в листовках как мученика», – замечает автор. Что правда, то правда. Именно версия «мученичества» Бандеры в тот период (на что и рассчитали затейники акции изоляции Бандеры) превратилась в настоящий миф, легенду и имела, конечно, для гитлеровцев и бандеровцев солидную морально-психологическую и политическую основу для тогдашней тактики.

Ну, Косику так хочется передать приоритет в создании вооруженных формирований ОУН-б, а вместе с тем очернить, унизить ее соперников, что он пишет следующее:

«К весне 1942 года, одновременно с созданием групп самообороны ОУН Бандеры, появились вооруженные группы „Тараса Бульбы“-Боровца. В августе 1941 года „Тарас Бульба“ организовал вооруженный отряд украинской милиции. Будучи разрешен и вооружен вермахтом его отряд, насчитывавший, пожалуй, до тысячи стрельцов и называемый „Полесская Сечь“, занимался прочисткой болот и лесистого района северо-западной Украины (частично Белоруссии) от остатков Красной Армии и от советских партизан. Однако 15 ноября 1941 года, видимо, под давлением СД, но официально – из-за нехватки снаряжения, его отряд был распущен и разоружен вермахтом. В мае и в июне 1942 года „Бульба“-Боровець собрал часть членов распущенного отряда и создал партизанское формирование». (Выделено мной – В.М.).

Косик тут же выдал такое замечание: «Т. Бульба утверждал, что его милиция имела более 10 000 боевиков. Немецкие источники этого не подтверждают. Кое-кто утверждает, что его милиция, которую он назвал „Полесская Сечь“, называлась „Украинская повстанческая армия“, но, кроме утверждений неблагосклонно относящихся к ОУН Бандеры авторов, указаний на это нет. И это не так важно, потому что важнее тот факт, что в 1941 году „Т. Бульба“-Боровец со своим отрядом милиции восстание против немцев не делал и не организовывал».

Все эти ухищрения и манипуляции, а иногда и прямые инсинуации, господин Косик использует для того, чтобы поднять, усилить прошлое влияние бандеровцев среди части населения. Однако, как бы там ни писалось в националистических «летучках» -открытках, или в книге В. Косика – ОУН Бандеры (отдаем должное) эффективно использовало в своих целях искреннее стремление украинского населения, особенно молодежи, к беспощадной борьбе с гитлеровцами.

Очень наивно и одновременно самообличительно описана господином В. Косиком «Война между украинскими и советскими партизанами». Автор довольно часто отмечает, что советские партизаны действовали провокационно, вызвая своими акциями карательные операции гитлеровцев против мирного населения. «Так, например, – пишет он, – 23 сентября 1942 года гитлеровцы уничтожили села Борки, Борисовка и Кортелисы. Запертые в церкви и в других зданиях, 2 832 жителей Кортелисы сгорели в огне…».

Здесь господин Косик полностью заврался, поскольку жителям Волыни хорошо известно, что в составе полицейского полка «охранной» полиции СС, который терроризировал крестьян как Кортелисы, так и многих других сел Полесья, действовали подразделения шуцманов с украинскими фамилиями и местные полицейские. Народные суды над ними происходили в 60-х-70-х годах (над частью из них – заочно, поскольку подсудимые жили за границей) и показали их участие в злодеяниях. Правда, тут же господин Косик признает, что «эти карательные операции (гитлеровцев – В.М.), в частности – на Волыни, иногда проводились с помощью украинских полицаев, которых заставляли участвовать в экзекуциях, или копать ямы (!). А вследствии того, что эти полицейские всё чаще отказывались участвовать в таких акциях, немецкие органы власти распорядились в марте 1943 года провести полную реорганизацию украинской вспомогательной полиции…» (выделено мной – В.М.).

То, что «украинские» полицейские НЕ ИНОГДА, а в подавляющем большинстве участвовали в карательных акциях гитлеровцев против советских партизан и мирных жителей, в уничтожении еврейского и польского населения, не вызывает сомнений. Об этом говорят многочисленные документы и достоверные свидетельства многих очевидцев этих страшных преступлений. При том, тех полицейских никто особо не принуждал, а они сами